Он бежал со всех ног с авоськой в руке. До закрытия ближайшего магазина оставалось пятнадцать минут. А дома ждала слепая бабушка и еще маленькая сестренка.
Год назад у Пашки была обычная жизнь и веселая дружная семья. Старший брат Васька, мама и отец. Всю жизнь, сколько он помнил, отец копил на автомобиль. Самый плохонький, ржавый копеешный жигуль. И всякий раз, когда, казалось, оставалось только заплатить за это дырявое ведро на колесах, что-то происходило внезапное. Лет пять назад брату отца, дяде Егору потребовалась срочная операция. Дядю, к сожалению, не спасли, и в следующий раз на очередные накопленные деньги отец его похоронил. После этого копил на памятник, потом выдавали Ленку, дочь дяди Егора замуж. А потом, у них с мамой был юбилей, серебряная свадьба, и отец купил маме роскошные украшения, о которых та все двадцать пять лет мечтала. Наконец, в прошлом году, осенью, никому не говоря ни слова, отец явился в доме, светящийся весь изнутри. Из кармана поношенных брюк он достал ключи.
Мама, стряпавшая на кухне, всплеснула руками.
- Коль, да ты что ж это, а?
Бабушка с Дашкой на руках, Васька, да и Пашка вместе со всеми обступили смущенно улыбающегося отца. Дашка улыбалась во весь рот, закрывала бабушке маленькими ладошками глаза и показывала всем свои первые зубки.
- Ну, дык, жена. Теперь не в руках тебе сумки таскать. Натрудилась, полно.
Слеза навернулась при этих воспоминаниях на Пашкины глаза, и он яростно сжал в руках свою авоську. Он гнал эти воспоминания прочь, но против его воли они подстерегали его в такие вот мгновения. Темнота на улице ехидно скалила свои зубы, но весь смысл его невзрослой жизни заключался теперь в одном. Поскорее вырасти самому, и увидеть в выросшей своей сестренке свою маму. Какая-то сухонькая старушонка с клюкой, беспомощно озираясь среди потока машин, чудом избегала страшной смерти под колесами огромных черных стальных чудовищ. Они неслись в несколько рядов, обгоняя друг друга слева и справа, и, кажется готовы были раскатать ее по асфальту, словно мотылька на лобовом стекле.
- Суки, что ж вы делаете?!- страшным голосом закричал Пашка и бросился к старушке.
Жутко заскрежетали тормоза, а потом, откуда ни возьмись налетела на него какая-то стена, и он отскочил от нее словно мячик от тенисной ракетки. Ему не было больно. Откуда-то послышался разноголосый смех, и он сразу узнал эти голоса.
- Паашка! Беги скорее к нам в тенис играть.
На ярко залитой весенним солнцем лужайке стояли, обнявшись, мама и брат Василий. А отец улыбающийся, подтянутый, в спортивном костюме, держал в руках яркий оранжевый мячик и огромную блестящую ракетку. Она так ярко сверкала на солнце, что в глазах у Пашки резало и жгло. Потом вдруг внезапно стало тихо-тихо и очень темно. Его обдало нестерпимым жаром, мимо с ревом пронеслись огромные черные машины. Сухонькая старушка с клюкой почему-то стояла рядом с ним, и держала его горячую руку в своей холодной высохшей руке. Она отворачивала свое лицо, но заговорила удивительно приятным, не старушачьим голосом.
- Зачем? Ведь ты же только что думал о сестренке и бабушке.
- Не знаю, - беззвучно отвечал он.
- Ну, так я знаю, - сбросила с себя темный старушачий платок прекрасная молодая девушка.
Он не мог поверить своим глазам, и хотел ущипнуть себя за ухо. Но руки не слушались его. Очевидно, их у него теперь и вовсе не было.
- Возвращайся. И не пускай отца с мамой и братом сейчас в магазин на новой машине. Придумай что-нибудь. Да, и вот еще, набери в поисковике на своем компьютере такую фразу "всегда прежде поступай, и приведет дорога..."
- Куда приведет дорога?
- В магазин приведет дорога, - радостно воскликнул отец, и подхватил сестренку на руки.- Собирайтесь, едем в магазин на нашей машине!
В голове у Пашки вихрем проносились комбинации, но страх сковал его волю. Будто бы в спину ему уставился кто-то страшный и непреклонный. Пашка со всей отчетливстью понял, что должен помалкивать о том, что знает. При этой мысли, cтрах немедленно отступил. На душе у Пашки сделалось спокойно. Только лицо оставалось бледным. Мама всплеснула руками и дотронулась до его лба губами.
- Сыночек, что с тобой?!
Пашка ухватился за ее слова, как за спасательный круг.
- Меня тошнит, мам. Ты б не ездила, а?
- Не могу, сынок. Сам знаешь, папа непременно что-нибудь позабудет купить. А завтра вечером мне с работой придется посидеть. Квартальный отчет на носу. Ты ляг, полежи. Баба Таня тебе чаю нальет с брусничным вареньем. А мы с папой и Васей мигом. Папа ж хорошо водит. Спасательный круг ускользал!
- А отцу нельзя сегодня за руль! - в отчаяньи выкрикнул Пашка.
- Ну, Павел, не ожидал от тебя такого,- сурово сдвинул брови отец.
- Мама, ты не слушай его. Он не в себе! - вступился за отца Васька.
- Кто это не в себе?! - заорал во все легкие Пашка, и бросился с кулаками на старшего брата. Мысленно он благодарил провидение за такой царский подарок. Теперь родители и брат не смогут уехать!Васька отвесил ему хорошую затрещину, так что слезы градом хлынули из глаз. Но все же и он успел вцепиться как следует братцу в волосы и для надежности с силой потянул за них. Крик брата и плач сестры раздались почти одновременно.
- Катерина! Да поезжайте вы уже, наконец, с Николаем, куда собрались. Сил моих больше нет! Тише, девочка, моя. Тише. Напугали мою красавицу эти братцы. А вот мы их сейчас по углам с тобой поставим. А ну, марш оба! Попросите вы у меня что-нибудь теперь,- разбушевалась бабушка.
Дверь за родителями захлопнулась.
- Нееееет!!!- закричал Пашка, бросился на пол и залился слезами. Васька было попытался побежать за родителями, но Пашка сделал ему подсечку и повалил на пол. Они катались по полу и изо всех сил отвешивали друг другу тумаки. Ваське даже больше досталось, потому что Пашка неожиданно, как в детстве, вцепился в его руку зубами.
Васька заорал от боли.
- Да ты ж зверююга, блиин.
Пашка сел на полу и отсутствующим взглядом уставился на входную дверь.
В голове у него теперь было совсем пусто. Вот так он и не сумел ничего изменить!
- Больной совсем! Бабуль, вызывай скорее скорую. Пусть этому психу сделают укол.
Наконец до Пашки дошло, что эти слова произносит его старший брат. Живой. Васька.Он улыбнулся сквозь слезы и взглянул на бабушку, таким взглядом, что она действительно пошла к телефону вызывать скорую.
- Зер гут, Василий Николаевич, - выговорил, наконец, Пашка, сидя на полу в том же положении, - значит еще и баба Таня останется зрячей.
Прорвемся, брателло!
В дверь постучали. Пашка, тревожно озираясь на комнату, в которой скрылась бабушка с сестренкой, тяжко вздохнул. Василий медленно, почти на цыпочках шел к дверям и смотрел, казалось куда-то вдаль. Пашка не спускал с брата глаз. Он был совсем рядом, но как будто бы в другом измерении. В прошлый раз все было не так. Тогда сам Пашка радостный, и совершенно ничего не подозревающий, распахнул настежь дверь. А теперь он уже знал, кто стоит за дверью. И на всякий случай приблизился к брату.
За дверью была все та же, что и в тот день, девочка, лет десяти. В огромных голубых глазах ее были слезы.
Она не изумилась, увидев Ваську живым. Видно никто из них ничего не помнит! Лишь он один, Пашка. А ему на всю жизнь не забыть, как она тогда молча протянула ему окровавленный серый васькин шарф. Пашка отшатнулся от него как от савана, но она решительно сунула ему шарф в руки, заплакала, и бросилась вниз по лестнице. Дальше он смутно помнил. А сейчас он должен держать себя в руках. Сейчас должно быть все по-другому. Ведь брата-то ему удалось отстоять! Увидев их двоих, девочка отступила на шаг, зажмурилась, и выпалила скороговоркой:"Мамавелелавамсказать", - запнулась, и не в силах больше сдерживать слез, разревелась, размазывая слезы по румяным щекам.
Василий вышел из оцепенения и, ни слова не говоря, бросился со всех ног вниз по лестнице.
- Неет! Вааська! - кричал ему вслед Пашка, но ему было не угнаться за братом.
Пашка не сообразил вызвать лифт. Когда он, наконец добежал до двери подъезда, то услышал визг тормозов, глухой удар и хруст костей. Пашка не стал выходить на улицу. Молча вызвал лифт и с сухими глазами поднялся к себе на седьмой этаж. Закрыл за собой дверь, не обращая никакого внимания на изумленную бабушку, которая конечно спрашивала его о том, о чем ему решительно не хотелось слушать, бередя старую, так и не зарубцевавшуюся с тех пор рану, прошел в свою комнату, уселся за компьютер, вышел в интернет, и набрал в поисковике Яndex "всегда прежде поступай, и приведет дорога..." Как он и ожидал, появилась одна единственная ссылка на страницу.
Не раздумывая, и не обращая никакого внимания на алый, словно сочившийся кровью экран и огромными черными буквами надпись "Внимание! Это последняя попытка!!!", он яростно кликал мышью до тех пор, пока вновь не очутился в коридоре со своими близкими, радостным отцом с Дашуткой на руках, собирающегося совершить Переход.
- Вот, что я тебе скажу, отец! - неузнаваемым голосом произнес Пашка.
Все молча уставились на него, и даже Дашка притихла.
- А шли бы вы все лесом! На этот раз моя очередь играть на небесах в теннис!
2007 (C) Андрей Савичев
Санкт-Петербург
